Самир Саран, президент Observer Research Foundation, влиятельного аналитического центра в Азии, сказал: «Война с терроризмом привела к глобальному войне с террором без понимания местного контекста, местной истории и местных возможностей. Теперь все хотят делать то, что делал бы Дядя Сэм. Ответом на террор стала всеобщая неуклюжесть, и «голливудизация» террора стала образцом того, как мы взаимодействуем с этой темой».
Он подчеркнул важную разницу в том, как власти реагируют на террористические угрозы, по сравнению с тем, как действуют террористы.
«Радикализация — это бесконечная мыльная опера», — сказал Саран. «(Террористические группы) всегда в главной роли, а мы отвечаем эпизодами. Речь идет не о том, чтобы наверстать упущенное, а о недостатке (нашей) страсти, недостатка интенсивности, недостатка внимания и понимания цели».
«Мы берем средства у правительств на борьбу с радикализацией; (террористические группы) на краудсорсинг и маркетинг для радикализации. Нам нужны доллары в наших банках; а они уже довольствуются криптовалютой».
«146 000 долларов — это стоимость биткойна», — добавил он, имея в виду долгосрочный прогноз цены на криптовалюту. «Чтобы получить $ 15 000 на исследования, нам потребуется участие 27 государственных комиссий».
«Технологии позволяют нам делать намного больше, если мы подвижны. Скорость имеет значение; важна интенсивность и важны инновации».
Азаде Моавени, изучавшая роль пола в террористической деятельности, отметил, что было время, когда типичный образ террориста представлял собой молодого человека с автоматом AK47. На рубеже веков, когда она работала журналистом, освещавшим Ближний Восток, «идея о том, что молодые женщины активно участвуют в первых рядах боевых группировок, даже не приходила нам в голову». По ее словам, главная драма мирового терроризма за последние 20 лет заключается в том, что женщины из более чем 50 стран «устремились в Халифат»?
Она добавила: «Этот опыт женщин, проявляющих такую стойкость и участвующих в розыгрыше того, что превратилось во взаимосвязанный транснациональный джихадизм — откуда он появился?»
Хотя «наше понимание того, почему женщины присоединяются к этим группам, было ограниченным», провал «арабской весны» «укоренился в самом сердце (Даиш) и его привлекательности для женщин», — сказала Моавени.
«От Сирии до Египта и Ливана, от Ливии и Ирака молодые женщины были в значительной степени в авангарде этих движений за перемены, которые, страна за страной, подавлялись, подавлялись». С ними ушли надежды женщин на расширение прав и возможностей, доступ к политике и повышение их требований от гражданского общества до политической арены, добавила она.
«Это предшественник «Исламского государства», и почему оно так эффективно вербовало женщин, — сказала Моавени. «(Даиш) использовала очень специфический местный спрос, который имели женщины, от страны к стране, и предлагали женщинам расширять возможности доступа (и) стремиться к тем целям, которые они стремились решить в своих странах, в этом отдаленном месте».
Участники дискуссии выступили за целостный подход к усилиям по борьбе с терроризмом, который решает социальные, политические и экономические проблемы, с улучшенным взаимодействием между исследователями и политиками.
Отвечая на вопрос о роли региональных организаций в противодействии терроризму, Моавени подчеркнула необходимость «региональной архитектуры безопасности, которая была бы всеобъемлющей и не опиралась на одного внешнего западного игрока, который мог бы гарантировать определенные вещи».
